мои рассказы 1

[owlnight]

Это довольно специфичные попытки зафиксировать жизнь отделения реанимации отдельно взятой больницы.
Нервным и впечатлительным не читать.
Литературным талантом не обладаю и пишу просто для себя.
Чтобы иногда вспоминать как оно было.

Пощекотать нервы. Осторожно, много букв!

Чужая кровь

В то дежурство у меня в голове носилась только одна мысль – хорошо бы сдать зачет по акушерству! Утром как всегда я застал бардак. Перестилка шла полным ходом. Больных нам сдали 22 на 17 койках. Такое может быть только в России. Потом анализы, переводы, к вечеру у меня просто не было сил. Когда мне удалось пойти поесть, я сидел на табурете, вяло, ковыряя роллтоновскую лапшу, приправленную тушенкой, и размышлял на тему сдачи акушерства. Учительница по акушерству меня очень любила, и поэтому искренне считала, что я достоин даже не пятерки, а как минимум шестерки, но для этого я должен все знать и уметь уже как врач. Она обожала мучить меня, задавая мне написание рефератов и работ по ее любимому предмету.

А на работе у нас не хватало фельдшеров, и поэтому работали сутки через двое и выматывались смертельно.
В то дежурство я был ответственным и как всегда крайним. То в биксах закончились салфетки, то нужна была импортная интубационная трубка, то кто – то из фельдшеров не сделал назначения.
Как всегда в такие дни ближе к ночи наши БИТы притащила к нам мальчонку 14 лет. Это, конечно, был не наш профиль, но везти его дальше было просто опасно. Он немного выпил с друзьями на своем дне рождения, и выпрыгнул из окна 12 этажа из – за неразделенной любви.
Ему повезло. Он попал ногами в стоящий внизу мусорный контейнер и получил перелом обеих бедренных костей, и конечно же кровотечение.

Обескровленное тельце лежало на каталке, и я мельком, проходя мимо, увидел его синие губы и худенькую грудную клетку, вздымающуюся под напором дыхательного аппарата.
«До оперблока не дотянет» - мелькнуло у меня в голове.
Новый ординатор Татьяна, маленькая девушка 23 лет. Для нее это было первое серьезное поступление. Ее напарник, старый реаниматолог, спал сном младенца, приняв законные 50 грамм, и позволив ей действовать самостоятельно.
Татьяна суетилась. Я отправил в дальний изолятор новеньких, а сам стал принимать поступление. Мы быстро наладили инфузию, и я в ожидании хирургов, зажал все что видел в ранах Бельротами и стянул все наверх. Ткани были сильно размозжены, и мальчишке грозила ампутация.
Пацан давление держать не хотел ни в какую. Дофамин тут роли большой не играл. Здесь была очень массивная кровопотеря, и на одних растворах мы бы его не дотянули. Крови нам не дали. А плазма, уже размораживаясь, плавала в тазу.

Татьяна билась в истерике. По всему выходило, что это будет ее первый труп. Вскоре прибежал Димка.
- Татьяна Николаевна нам крови немного дали. Но она старая.
- Разбавь средой!!! Подогрей растворы!
В ее глазах читался испуг и мольба о помощи. Я взял у него кровь на совместимость. У него оказалась первая отрицательная… как раз. Татьяна посмотрела мне через плечо и чуть слышно прошептала: «Ну, пожалуйста!»

Меня долго уговаривать не пришлось. Димка быстро взял у меня кровь, и мы поставили пробу на совместимость. Проба прошла положительно, но вот беда, вен у меня к тому времени уже почти не было. Так как сдавать кровь приходилось часто.

Светка посмотрела на меня с испугом. Я взглянул на монитор и увидел, что верхнее давление еле дотягивает до 80.

Я быстро подкатил каталку, разделся и лег рядом с мальчишкой. Разбудили Петровича. Он немного поворчал и поставил мне катетер в бедренную вену. Вливать решили шприцами. Из- за низкого коллоидного давления, кровь никак не капала и ребята, сменяя друг друга, вливали ее шприцами в подключичку. За время нашего «балета» к нам поступило еще трое больных. Ребята из изолятора занимались ими, а я все смотрел на монитор, где медленно, но верно, измеряясь, каждые 3 минуты, поднималось давление у нашего пацана. Наконец я понял, что смертельно хочу спать, и только Петрович, который тормошил меня за плечо, не дал мне провалиться в вязкую дремоту.
- Эй! Парень! Ты чего? Ну-ка не спать!
Потом обернувшись к Татьяне
- Тань, ему уже хватит!
- Николай Петрович! Ну, еще немного!
- Ты как? – спросил меня Петрович
- Нормально – вяло сказал я.
Все это продолжалось еще некоторое время, потом Петрович вынул катетер, и мальчонку быстро повезли на операцию.
Я сполз с каталки и пошел списывать наркотики и спирт.
Мне удалось поспать 2 часа, а утром, я уже сидел за столом, стараясь, сосредоточится на списании учетных препаратов.

В ту ночь мы поработали на славу. Из возможных трех трупов ни одного не случилось! Мальчишка выжил и был уже в сознании. Операцию перенес хорошо.

Бригада подклеивала истории болезни, а я дописывал листы назначения, когда в шоковый зал вошла заведующая. Она окинула зал придирчивым взглядом из-под очков и спросила:
- Кто сегодня ответственный?
- Я
Она изящным жестом провела рукой по перевязочному столику и, скривив губы, сказала:
- Бригада никуда не уходит пока не доделает положенные дела. А именно – вымоет все столы.
Эта дама уже давно издевалась над персоналом. И после ее слов, через несколько минут, к ней на стол легло 8 заявлений от увольнении. Это было ее предпоследнее дежурство. В возрасте 71 года она уволилась сама.

А я в этот день сдавал акушерство. Сдал на пять, между прочим, а потом мы с ребятами пошли пить кагор.
Не каждому так везет, что у него первая отрицательная группа крови!